– После войны, в сорок шестом году, поехал я с приятелем на охоту. На станции «Тучково» вышли с моим спутником из поезда. Стоим, ждём, когда колонна пленных пройдёт (они там кирпичный завод строили), гляжу – здоровенный немец выскочил и бежит ко мне, руками размахивает.

– Товарищ, спасибо, спасибо! – кинулся обнимать.

И я тоже, представьте, узнал немца. В сорок третьем году, в феврале, на нейтральной полосе, носом к носу столкнулись мы с фашистской разведкой. Мы – в снег, и они – в снег. Нам очень нужен был пленный, было <...> объявлено: «За пленного – отпуск домой». Я успел заметить: качнулась ёлочка, и выстрелил первым. Четверо немцев кинулись убегать. А один, здоровенный, спотыкаясь, идёт к убитому – автомат, гранаты в сторону. Мой связной подскочил: «Хенде хох!» А немец – ноль внимания, упал на колени возле убитого, плачет: «Мой земляк. Мой земляк... Мне жизнь два раза спасал...»

Я вынул из кобуры убитого браунинг, забрал документы. Пленному, как обычно, сказал: «Ну вот, теперь будешь жить...»

К фашистам жалости не было. Но пленных я приказывал пальцем не трогать. Этот пленный много ценного рассказал. Мы с ребятами отпуск домой с фронта получили. А немец, видно, хорошо запомнил слова: «Теперь будешь жить...» – через три года узнал. Хорошо и по-русски говорить научился. Наверное, он и сейчас жив, нестарый был немец.