‒ (1)Я вам сейчас покажу великих мастеров, ‒ сказал Пётр Петрович.

(2)Он взял с полки альбом и стал вспоминать.

‒ (3)Попал я с фронта в Ленинград. (4)Нева во льду. (5)Метель метёт. (6)Блокада. (7)Иду я по Неве к Академии художеств. (8)Захожу в вестибюль. (9)Печурка. (10)Сидят люди, греются. (11)Худые, бледные лица. (12)Я говорю: «Хочется мне повидать своего учителя Осьмёркина. (13)Я у него до войны учился». (14)Мне говорят: «Повидать его можно. (15)Только он недавно в Эрмитаж ушёл». ‒ «(15)Бросьте шутки шутить, какой тут может быть Эрмитаж! (16)Кругом голод и холод». (17)Мне спокойно отвечают: «Он очень любит великих мастеров смотреть. (18)Вы его ещё дого́ните. (19)Он медленно ходит». (20)Догоняю его. (21)Еле-еле с палочкой идёт мой учитель по широкой набережной. (22)Снег вокруг метёт что есть силы. (23)И шарф его, помню, по ветру трепещет… (24)Вгляделся он в меня и говорит: «Петечка, ты? (25)Очень рад, что я тебя встретил. (26)Мы сейчас с тобой великих мастеров пойдём смотреть…»

(27)Пётр Петрович окончил рассказ. (28)Он ходил из угла в угол.

(29)Мы рассматривали альбом с великими мастерами.

(30)Пётр Петрович говорил:

‒ Рембрандт! (31)Запомните это имя! (32)Эти руки старухи, целая жизнь человека в этих руках! (33)Такие руки мог написать только Рембрандт! (34)Его автопортрет: старик Рембрандт улыбается, прищурившись, смотрит на нас… (35)Рембрандт стар. (36)Но он помнит те времена: толпится знать Амстердама в его мастерской, гогочут и возмущаются: не нравится им, как Рембрандт их изобразил! (37)Художник видел их такими, какие они на самом деле. (38)Скандал! (39)Тычут в картину палками… (40)Он не стал свою картину исправлять, не стал… (41)Вот почему старик Рембрандт улыбается.

(42)Делакруа́! (43)Чистый цвет! (44)Романтика!.. (45)«Охота на льва», «Дерущиеся лошади», «Марокканская фантазия» ‒ несутся всадники на фоне гор… (46)Лодка в бушующем море… (47)У этого человека было солнце в голове и буря в сердце! (48)Запомните это имя!

(49)Рафаэль! (50)Гениально: линии поют… (51)Благородство, человечность, красота… (52)Кстати, сравните «Мадонну Сикстинскую» вот с этой, другого художника… (53)Всё не то! (54)Не то! (55)В том-то всё и дело… (56)Хотя и тут всё правильно нарисовано… (57)Такие сравнения полезны, они вносят ясность. (58)Ведь всё относительно, но Рафаэль ‒ вершина, а к вершине нужно стремиться!

(59)Запомните это имя! (60)Тинторе́тто! (61)Удивительно! (62)Потрясающе! (63)Когда Суриков был в Венеции, он там увидел холсты Тинторетто. «(64)Я слышу свист мантий!» ‒ воскликнул Суриков. (65)Высочайшее мастерство… (66)Всё в холсте словно движется… (67)Всё как будто просто… (68)Кажется, вот возьмёшь кисть ‒ и сам напишешь точно так же, до того всё кажется просто! (69)Написано сердцем, вот в чём дело! (70)И начинаешь верить, глядя на Тинторетто, что когда-нибудь сам возьмёшь и напишешь вот так, как захочешь… (71)Гений не подавляет. (72)Он вливает в тебя бодрость духа, это удивительно!

(73)Рублёв! (74)Запомните это имя!!!

(75)Пётр Петрович говорил откуда-то из угла комнаты, будто он говорил сам себе. (76)Некоторые слова он выкрикивал, а некоторые говорил тихо. (77)Картины были замечательные, это верно. (78)Но я не видел, чтобы пели линии. (79)Не видел, чтобы в холсте у Тинторетто что-нибудь двигалось. (80)Не мог я понять, почему один Рембрандт мог написать такие руки! (81)Алька тоже не видел этого. (82)Хотя он повторял: «Да, да!» ‒ словно он понимал всё. (83)А между тем, думал я, наверное, всё это есть там, в этих картинах. (84)И линии там, наверное, поют, и люди у Тинторетто движутся, и мантии свистят у Тинторетто… (85)Всё это, наверное, есть там, раз Пётр Петрович видит это. (86)А я не вижу…

‒ …(87)При жизни он не был известным, вот что любопытно. (88)Древнерусские мастера даже фамилий не подписали на своих работах. (89)Какое имеет значение в конце концов, кем эта работа сделана? (90)Важно, что она сделана!

(91)Когда мы с Алькой уходили, я вдруг вспомнил, что хотел спросить, что это за малые голландцы, которые оттачивали селёдочные головы… (92)Хотел спросить и не спросил.