Пробный вариант ЕГЭ по русскому 2025 от 04 Ноября

(1) Основным сырьём для производства бумаги является древесная целлюлоза. (2) Для изготовления дешёвой газетной бумаги используют экономичный способ получения целлюлозы – механический: на деревообрабатывающем предприятии лесоматериалы измельчают до крошки, <…> смешивают с водой. (3) Бумагу же высокого качества делают из целлюлозы, полученной химическим способом: деревянный брус режут на малые щепы, затем их погружают в химический раствор и нагревают под давлением.

Жизнь состоит из борьбы и разрешения разного рода противоречий. Полосы удач и неудач, счастья и бед распределяются в ней чересполосно. Поэтому видеть её нужно как чёрно-белую зебру, а не как светленького пони или угольно-чёрного жеребца. Тот, кто это знает, относится спокойно к чередованию удач и неудач; он понимает, что это естественное течение человеческой жизни, и не впадает в панику при малейшей неудаче. От подобного понимания жизни зависит многое. Для одного плохие обстоятельства – это повод для самоизоляции, грусти и отчаяния; для другого – стремление превзойти, одолеть несчастья. И например, из одного хилого мальчика может вырасти слабый, завистливый старичок, а из другого – Александр Васильевич Суворов.

Скажу тебе больше, и это, может быть, покажется тебе удивительным: сама природа запрограммировала нас так, что мы должны постоянно преодолевать трудности! Нет трудностей – наступает деградация личности. Как должны, обязаны непрерывно тренировать мы свою мускулатуру или внутренние органы, иначе они зачахнут от дисфункции, так должны мы непрестанно тренировать и свою волю преодолением трудностей, перегрузками и постановкой всё более сложных задач, так непрерывно должны тренировать себя преодолением тех чёрных полос, которые с щедростью, в избытке предлагает нам жизнь-зебра.

Если нет будней, мы перестаём понимать, что такое праздники. Если нет неприятностей, мы отучаемся понимать, что такое приятное.

Я ни в коей мере не призываю тебя искусственно создавать трудные обстоятельства, <...> будет достаточно и без того. Нет, я просто хочу внушить тебе, что наличие трудностей – дело естественное, и, напротив, если их длительное время почему-то нет, то ты должен этим всерьёз обеспокоиться. Легко жить нельзя!

(1) Эмболия, погубившая многих водолазов, которые слишком быстро возвращались из морских глубин, для китов не является опасной. (2) Причина эмболии в том, что при быстром подъёме человека микроскопические пузырьки азота, захваченные лёгкими вместе с воздухом, закупоривают мелкие кровеносные сосуды и промежутки между клетками. (3) А у кита лёгкие по отношению к его общей массе сравнительно невелики, поэтому <…> уносит в глубины относительно мало воздуха, а с ним и азота, который очень быстро растворяется в его крови.

(1) Тот, кто любит искусство истинно, кто любит поэзию, литературу, не должен искусственно ограничивать себя только одной сферой и пребывать в полном равнодушии к музыке, танцу, изображению…

(2) Людям свойственно всестороннее, гармоническое развитие интересов и вкусов. (3) И я даже как-то не представляю себе человека, который любил бы серьёзную музыку и оставался бы глух к поэзии Пушкина, Блока, Маяковского, никогда не читал бы Толстого, Чехова. (4) Или страстного знатока литературы, поэзии, который не бывал в Эрмитаже, Третьяковской галерее, в Русском музее. (5) Не очень поверю я в его любовь к стихам: стихи полны впечатлений от полотен великих художников, от ландшафтов России, от городов мира…

(6) Где найти чудака, который изучает Шекспира, а в театре никогда не бывал? (7) Уж кто его любит, не пропустит «Гамлета» ни в театре, ни на экране! (8) Даже тот, кто не обладает активным музыкальным слухом, если он человек культурный по-настоящему, он ходит на концерты, слушает музыку в записи или по радио. (9) Как можно добровольно отказаться от величайших ценностей, накопленных человечеством? (10) Как можно без них правильно судить об искусстве и о его воздействии на людей?

(11) По счастью, человек, развивший в себе способности воспринимать искусство, не ограничивает себя какой-то одной областью (если даже он профессионально работает в ней), а, наоборот, стремится как можно больше узнать и ощутить эту благотворную связь искусств между собой.

(12) Разве наше представление о Пушкине ограничивается его сочинениями? (13) Нет! (14) Мы не можем назвать почти ни одного большого русского композитора, который не создал бы оперу на пушкинский текст, не положил бы на музыку пушкинские стихи. (15) Даргомыжский написал на текст Пушкина «Русалку»; Мусоргский – народную драму «Борис Годунов»; Римский-Корсаков – «Сказку о царе Салтане», «Моцарта и Сальери», «Золотого петушка»; Чайковский – «Онегина», «Пиковую даму», «Мазепу»; Рахманинов – «Алеко»; Глиэр – «Медного всадника»…

(16) Пушкинские сюжеты в изобразительном искусстве составляют целую пушкиниану, которую начинают такие художники, как Брюллов, Репин, Врубель. (17) А какие вдохновенные иллюстрации к «Маленьким трагедиям» Пушкина создал выдающийся советский гравёр Владимир Фаворский! (18) И отличные иллюстрации к «Борису Годунову» – художник-график Евгений Кибрик.

(19) А облик самого Пушкина! (20) Памятник работы скульптора Опекушина на Пушкинской площади в Москве. (21) Памятник в Санкт-Петербурге, созданный скульптором Аникушиным: вдохновенное изображение Пушкина в момент вдохновенного чтения стихов – разве это не продолжение пушкинской темы в искусстве?

(22) А исполнение стихов Пушкина и его прозы… (23) Например, Игорь Владимирович Ильинский «рассказывает» «Золотого петушка» так, что пушкинская сказка начинает сверкать новыми красками – чистыми, звонкими, радует тонким юмором, остротой, сатирой на царей и их приближённых.

(24) А разве воплощённый Шаляпиным образ Бориса Годунова в опере Мусоргского не продолжение Пушкина? (25) Или шаляпинский Мельник в «Русалке»? (26) А шаляпинский же Сальери?..

(27) Каждый, кого интересует не только отдельное произведение, но и совокупность впечатлений, которую составляет понятие «культура», каждый культурный человек стремится воспринять все грани искусства, все его сущности, или, как ещё говорят, ипостаси.

(28) Знакомство с искусством, поэзией, литературой вызывает стремление не только воспринимать прекрасное, но и многое знать об этом прекрасном и о том, кем оно создано, как создано, когда. (29) Рождается желание глубоко постигнуть, осмыслить явления и сопоставить одно явление с другим. (30) Отсюда наш интерес к истории искусства, литературы, к биографии создателей гениальных творений, к процессу их творчества, к той эпохе, в которую они жили.

(31) Разрозненные впечатления соединяются в общую картину культуры. (32) Каждому явлению отводится своё место. (33) И каждое явление оценивается не только само по себе, но и в сопоставлении с другими. (34) Значительное, великое мы научаемся отличать от пошлого и преходящего. (35) Великие творения слушаем, смотрим и перечитываем неоднократно. (36)И с каждым разом находим в творениях всё больше красот.

(1) В один прекрасный день мы – пять девочек – карабкаемся на Замковую гору. (2) В руках у нас большие пёстрые букеты разноцветных опавших листьев – больше всего кленовых.

(3) Вдруг из-за обломков стены слышен мужской голос, глубокий, странно-певучий, полный страстного чувства.

(4) Мы словно окаменели. (5) Нас захватило дыхание большой любви, о которой почти поёт голос за стеной, читающий письмо Евгения Онегина.

(6) Только мы двинулись – из-за стены опять раздаётся тот же голос. (7) Теперь он читает – я узнаю с первых слов – монолог Чацкого из «Горя от ума». (8) Он читает всё так же певуче – ну совсем поёт! – но с гневом, с яростью оскорблённого чувства…

(9) Не сговариваясь, мы выбегаем из-за стены: мы хотим увидеть того, кто прочитал, почти пропел нам эти отрывки из Пушкина и Грибоедова.

(10) Мы выбежали – смотрим во все глаза: никого! (11) Ни Онегина, ни Чацкого… (12) Нет, впрочем, какой-то человек очень робко и застенчиво жмётся к тому обломку стены, из-за которой мы только что слушали чудный голос. (13) Это юноша лет шестнадцати-семнадцати, на нём старенькая, поношенная ученическая шинель, только пуговицы уже не форменные – значит, бывший ученик.

(14) Мы идём к нему, всё еще заворожённые тем, что слышали; нам не верится, что невидимый чтец – этот нескладный парень в обшарпанной бывшей ученической шинели. (15) Но он смотрит на нас – у него прекрасные глаза, необычно удлинённые к вискам, с глубоким, умным взглядом, – и мы понимаем: да, это он сейчас читал!

(16) Мы протягиваем ему свои пёстрые осенние букеты из листьев всех расцветок.

(17) Юноша очень смущён.

– (18) В-в-вы эт-то м-м-мне? (19) Ч-ч-что вы? (20) З-за что?

(21) Очень странно слышать: тот же голос – и так сильно заикается!

– (22) Нет, нет, пожалуйста, возьмите! – просим мы его хором.

(23) Юноша застенчиво пожимает плечами. (24)Потом берёт наш букет и улыбается нам хорошей, дружелюбной улыбкой:

– С-с-п-п-пасибо!

(25) И, неловко поклонившись, он быстро уходит, прижимая к груди наши смешные букеты из листьев. (26)Вот его шинель мелькнула в густой щётке кустов калины, вот он уже спускается с горы – исчез из виду.

(27) Теперь я знаю: юноша в затасканной ученической шинели был Илларион Певцов. (28)Он был тяжёлый и, как все считали, неизлечимый заика. (29) А он мечтал стать актёром! (30) И у него в самом деле был талант! (31) Он уходил за город, в лес, взбирался на горы; там он декламировал, читал монологи, отрывки из пьес. (32) Над ним насмехались, считали его полоумным. (33) Но он превозмог непреодолимое, он сделал невозможное: через пятнадцать – двадцать лет после этой нашей встречи с ним на Замковой горе он стал одним из самых замечательных русских актёров. (34) Бывали и у него срывы, полосы, когда он не мог играть, потому что лишался силы управлять своей речью и побеждать её недостаток. (35) И всё же он не отчаивался, у него не опускались руки!

(36) Когда я думаю о людях сильной воли, сильной страсти к искусству, я всегда вспоминаю его – чудесного актёра Иллариона Певцова. (37) И мне приятно думать, что наши смешные попугайно-пёстрые букеты из осенних листьев были, может статься, первыми цветами, поднесёнными ему на трудном, но победном пути.