Как в Нижнекамске пытаются закрыть уникальную школу «СОлНЦе»

В Нижнекамске действует необычная школа «СОлНЦе» — специализированный олимпиадно‑научный центр для увлечённых детей. Директор этой школы — волонтер, он не получает зарплату и руководит заведением «по зову сердца». При этом учителям уже третий месяц не платят заработную плату.

Вся школа размещается в половинке старого здания детского сада, в ней учится около 85 детей. Здесь нет ни роскошных компьютерных залов, ни бассейнов, ни иных предметов роскоши, однако ученики не разбегаются — большинство из них отличники и победители олимпиад.

Необычность проекта привлекает внимание, и, как это часто бывает, школу начали пытаться закрыть. Корреспондент отправилась в Нижнекамск, чтобы увидеть школу своими глазами и выяснить, в чём суть конфликта.

Но историю этого проекта нельзя понять, не начав с его прародителя — казанской «СОлНЦы» и её основателя Павла Шмакова. Эта школа возникла в столице Татарстана, в пяти минутах от Казанского кремля, и быстро приобрела репутацию «хогвартса» для увлечённых школьников.

Павел Шмаков — человек яркий и неординарный: математик по образованию, учитель по призванию, он всегда в движении, приезжает на работу на велосипеде и известен своим нестандартным подходом к детям и преподаванию.

Шмаков начал работать с увлечёнными детьми ещё в начале 1990‑х. В 1992 году он основал свою первую школу на базе парочки аудиторий Казанского университета. Идея была проста: отбирать учеников по запросу — тех, кто по‑настоящему горит предметом, и преподавать им углублённо.

Преподавали в его первых классах в основном профессора и специалисты, а набор велся по строгим олимпиадным вступительным испытаниям. Главное правило: обращать внимание на прогресс — даже если сначала ребёнок показал слабый результат, улучшение при повторных попытках означало, что интерес и усердие растут.

Уже в 1993 году школа получила признание «Школа года» в России, затем в 1995‑м подтвердила высокий статус. В середине 1990‑х Шмакову было передано здание старого детсада, где школа и разместилась.

Популярность проекта вызвала и негативную реакцию: Шмаков отказывался брать учеников «по блату», что не понравилось родителям с влиятельными связями. Конфликт с администрацией привёл к тому, что он потерял руководящую должность в начале 2000‑х и уехал в Финляндию.

В Хельсинки Шмаков работал воспитателем в детском саду, учил финский вместе с детьми, позже получил педагогическое образование в Университете Хельсинки и стал популярным преподавателем: его кружок «Забавная математика» собирал полный зал и вызывал интерес средств массовой информации.

В 2009 году делегация из Казани, включая мэра, посетила финскую школу и увидела достижения Шмакова. По приглашению власти он вернулся в Казань несколько лет спустя и вновь возглавил школу, но старые противоречия с «блатными» в итоге повторились — Павла уволили второй раз.

Тем не менее мэрия поддержала идею новой школы, и так возникло современное «СОлНЦе». Борьба за существование продолжалась: в 2014 году школе грозило закрытие из‑за непригодного помещения, но протесты детей и вмешательство республиканской власти помогли сохранить проект и даже обеспечить строительство нового корпуса.

Казанская «СОлНЦе» стала известна как место, где дети занимаются не по шаблону: библиотека с диванами, творческие кабинеты, кружки робототехники и «Забавной математики», маленькие классы и учителя, которые действительно работают с интересом ребёнка.

Отсюда и репутация «Казанского Хогвартса»: дети приходят не потому что «надо», а потому что хотят. В школе действуют особые учебные правила: форма раз в неделю, совместная работа учителей и детей, защита педагогов от излишней бюрократии.

Именно по этим принципам в 2020 году родилась идея распространить опыт Казани в другие города республики, в том числе в Нижнекамск. Шмаков настаивал, что образование должно быть доступно всем, а не только тем, кто может позволить себе частные школы.

Нижнекамское «СОлНЦе» появилось аутентично: на старте не было официальной лицензии и выделенного здания — школа устроилась в половине детсадовского корпуса, учителя формально были руководителями кружков, а дети числились на семейном обучении.

Ремонт провели силами родителей, школу работала в полулегальном статусе более двух лет: 6 классов, примерно 7 педагогов, около 60 учеников и одна уборщица. Система оказалось жизнеспособной — появились первые победы на олимпиадах, и ученики показали рост.

Среди педагогов — опытные учителя и энтузиасты: знаковые имена и люди с многолетним стажем в республике. Преподаватели по географии, биологии, информатике, русскому и младшим классам нашли здесь свободу выбора программы и методик, которых лишены в обычной школе.

Проблемы начались после того, как сменились местные власти: мэр, который поддерживал проект, ушёл на другую работу, пришли новые администраторы, и формальные вопросы стали важнее. Этим летом педагогов вызвали в управление образования и попросили уволиться с формулировкой «разберёмся к 1 сентября». Разобрались плохо — учителей не восстановили.

Несмотря на это, школа открыла двери 1 сентября и продолжила работать. Учителя остались, хотя зарплаты так и не поступают. Некоторые педагоги говорят прямо: ради детей они готовы работать бесплатно, по крайней мере какое‑то время, поскольку считают свою миссию важнее денежной компенсации.

«Это не про бумажки — это про души детей», — говорит одна из учительниц. Другие поясняют, что и в обычных школах им было бы проще финансово, но там нет той творческой среды и личного контакта с учениками, которые важны для их работы.

Родители поддерживают школу и готовы защищать её: они боятся возвращения детей в обычные переполненные классы, где ребёнок, по их словам, может «съежиться» — ему не дают времени развиваться по интересу. Некоторые родители даже предлагают самим платить преподавателям, если это поможет сохранить проект.

Противники же обвиняют «СОлНЦе» в том, что школа выбирает самых способных детей, создавая «элитный» пул и затем хвастаясь его успехами. В блогах встречаются и слухи про тестирование и отбор, якобы вредившие некоторым детям, — эти обвинения вызывают горячие споры в обществе.

Администрация образования Нижнекамска и министерство образования республики избегают публичных комментариев — формально школы как таковой нет, поскольку дети числятся на семейном обучении, а педагоги — неофициально. Это создаёт юридическую сложность: на бумаге закрывать нечего, но на деле люди учатся и работают в помещении, не отвечая всем требованиям.

Шмаков настаивает, что идея должна распространяться, и вспоминает поручение главы республики 2021 года о тиражировании лучших практик «СОлНЦа» в ряде городов, включая Нижнекамск и Альметьевск. По его словам, проект поддерживают и крупные региональные компании, готовые помочь с созданием филиалов по месту.

Тем не менее летом‑осенью ситуация обострилась: педагогов вызвали и попросили освободить занимаемое помещение до середины ноября. Руководство детского сада, где всё это происходит, заявило родителям, что помещения для семейного образования документально не оформлены, и прокурорская проверка выявила нарушения — продолжать работу в этом месте невозможно.

Риски для школы очевидны: потеря площадки и официального статуса, отсутствие финансирования и неопределённость с выплатой зарплат. Но сопротивление родителей и учителей тоже велико — они считают, что эксперимент достоин сохранения, так как даёт результат.

О достижениях казанского «СОлНЦа» свидетельствуют реальные цифры: школы входят в тройку лучших по результатам ЕГЭ, выпускники поступают на бюджет в ведущие вузы, есть призы на всероссийских олимпиадах и международных соревнованиях по робототехнике. Эти факты и служат главным аргументом защитников проекта.

По словам Шмакова, секрет прост: не создавать искусственных барьеров, а развивать истинную увлечённость ребёнка. Дать ребёнку возможность заниматься тем, что он любит, и загружать его этим до предела — тогда или вырастет мастер, или ориентируешься дальше по интересам. Меньше бюрократии, меньше отчётности — больше творчества.

Тем не менее такой подход трудно масштабировать в обычной массовой школе: большие классы, жёсткая программа и административные ограничения мешают индивидуальному подходу. Вопрос, как совместить лучшие практики с реальной школьной системой, остаётся открытым.

На сегодняшний день судьба нижнекамского «СОлНЦа» висит в воздухе: родители и учителя готовы бороться и искать варианты, но формальных гарантий у проекта нет. Если школа потеряет помещение и официальный статус, вопрос о сохранении уникального образовательного эксперимента в регионе станет ещё более острым.