Пробный вариант ОГЭ по русскому 2025 от 26 Августа

(1)Японские исследователи разработали генетически модифицированный сорт риса, в который внедрён ген человека. (2)Этот ген отвечает за продукцию одного из ферментов печени, помогающих обезвреживать опасные для человека химические соединения. (3)Дело в том, что, по мнению учёных, в этом случае рис станет устойчивым к пестицидам и промышленным загрязнениям, попадающим в почву. (4)Ведь человеческий фермент универсален и позволяет противостоять тринадцати различным химикатам. (5)Обычно такого количества достаточно, чтобы подавить рост всех возможных сорняков на поле, однако эксперты предостерегают, что внедрённый ген может передаться диким сортам риса.

(1)Самым первым инструментом счёта у древнего пещерного человека в верхнем палеолите, безусловно, были пальцы рук. (2)Природа предоставила человеку этот универсальный счётный инструмент. (3)У многих народов пальцы (или их суставы) при любых торговых операциях выполняли роль первого счётного устройства, для большинства бытовых потребностей людей их помощи вполне хватало. (4)Счёт дюжинами ведёт своё начало от счёта по фалангам пальцев рук, при этом большой палец играл роль счётчика, при помощи которого пересчитывались фаланги других пальцев. (5)Двенадцать получается, если, например, начать с нижней фаланги указательного пальца и закончить верхней фалангой мизинца.

«(1)Мама, смотри!» (2)В углу зоомагазина на дне выстланного соломой ящика шевелились две крошечные черепашки. (3)Они были не больше Васиного кулака, удивительно новенькие и чистенькие. (4)Черепашки бесстрашно карабкались по стенам ящика, проворно двигая светлыми лапками с твёрдыми коготками. «(5)Мама!» (6)Вася даже не добавил грубого слова «купи». «(7)Мама, да ты посмотри, какие у них мордочки!»

(8)Вася никогда ни в чём не знал отказа, ему всё давалось по щучьему велению. (9)Это хорошо в сказке, но для Васи слишком затянулось. (10)Каково придётся ему, когда он откроет, что заклинание утратило всякую силу и жизнь надо брать трудом и терпением? (11)Мать отрицательно покачала головой.

– (12)Хватит нам возни с Машкой. (13)Три черепахи в доме – это слишком!

– (14)Хорошо! – сказал Вася, – давай отдадим Машку, она всё равно очень старая.

«(15)Надо объяснить ему, что он не прав», – подумала мама, но не нашла нужных мудрых слов и сказала резко:

– Довольно! (16)Идём отсюда!

(17)Но у Васи уже не было других желаний и мыслей, кроме одной. (18)На пляже каждый камень представлялся ему золотистой черепашкой. (19)Когда они пришли домой, Вася твёрдо знал, что ему делать. (20)Он обнаружил Машку под кроватью. (21)Вася положил на пол кусочек абрикоса. (22)Машка вытянула вперёд морщинистую кожу и по-птичьи клюнула лакомство.

(23)Ничего не говоря маме, Вася спрятал Машку под рубаху и быстро вышел на улицу. (24)Скоро он продал её рослому плечистому человеку за ту цену, какую в магазине просили за двух черепашек. (25)Человек жил в белом одноэтажном домике, окружённом акациями, и хотел подарить черепаху своему сынишке.

(26)Когда Вася принёс домой двух маленьких черепашек, мама почему-то огорчилась. (27)Вася угощал черепашек яблоками, абрикосами, огурцами. (28)Они всё поглощали с охотой. (29)Они были на редкость забавные, смелые и любознательные. (30)Ложась спать, Вася сказал усталым голосом:

– Знаешь, мама, я так люблю этих черепашек!

– (31)Выходит, старый друг не лучше новых двух! – заметила мать.

(32)Эти как будто простые и безобидные слова вновь и вновь возникали в его памяти. (33)И он думал не об этих двух весёлых малышах, с которыми так интересно будет играть, а всё о той же старой Машке. (34)Думалось тревожно, нехорошо. (35)Вася сбросил одеяло и сел на кровати. (36)Впервые Васе перестало казаться, что он самый лучший мальчик на свете, достойный иметь самую лучшую маму, самые лучшие игрушки, самые лучшие удовольствия.

«(37)Что я такого сделал? – спрашивал он себя с тоской. – (38)Продал старую ненужную черепаху?» «(39)Да, она тебе не нужна, – отвечал голос внутри него, – но ты ей нужен. (40)Всё, что есть хорошего на свете, было для тебя, а ты для кого был?» (41)Вася не мог найти ответа, но ответ был в его растревоженном сердце: не только мир существует для тебя, но и ты – для мира.

(42)Вася достал черепашек из ящика и сунул под рубашку. (43)Но этого может оказаться мало, а он решил действовать наверняка. (44)Он отправил под рубашку ещё и коробку с новыми оловянными солдатиками.

(45)Мальчик вышел на улицу спокойным и уверенным шагом сильного и доброго человека.

(46)Мама встала, заглянула в черепаший ящик и сразу всё поняла. (47)Она вышла из дома и быстро зашагала туда, где, по рассказу сына, находился белый домик человека, купившего Машку. (48)Вскоре она увидела впереди фигурку сына. (49)Мать не окликнула Васю, она решила охранять его издали, чтобы не помешать первому подвигу своего сына.

(1)По пути домой стало думаться о бабушке. (2)Сейчас, со стороны, она казалась такой слабой и одинокой. (3)А тут ещё эти ночи в слезах, словно наказание. (4)И с какой, верно, тягостью ждёт она ночи. (5)Все люди пережили горькое и забыли, а у бабы Дуни оно всплывает в памяти снова и снова. (6)Про бабушку думать было больно. (7)Но как помочь ей?

(8)Раздумывая, Гриша шёл неторопливо, и в душе его что-то теплело и таяло, там что-то жгло и жгло.

(9)3а ужином он выпил крепкий чай, чтобы не сморило. (10)Выпил чашку, другую, готовя себя к бессонной ночи.

(11)И пришла ночь. (12)Потушили свет. (13)Гриша не лёг, а сел в постели, дожидаясь своего часа. (14)И вот когда, наконец, из комнаты бабушки донеслось ещё невнятное бормотание, он поднялся и пошёл. (15)Свет в кухне зажёг, встал возле кровати, чувствуя, как охватывает его невольная дрожь и сердце замирает в страшном предчувствии.

– (16)Карточки! (17)Куда подевались хлебные карточки? (18)В синем платочке. (19)Люди добрые! (20)Ребятишки! (21)Домой приду, они есть попросят! (22)Хлебец дай, мамушка. (23)А мамушка ихняя!..

(24)Баба Дуня запнулась, словно ошеломлённая, и закричала:

– Люди добрые! (25)Помогите! (26)Не дайте помереть! (27)Петяня! (28)Шура! (29)Таечка!

(30)Имена детей она словно выпевала, тонко и болезненно, и слёзы, слёзы подкатывали.

(31)Гриша глубоко вздохнул, чтобы крикнуть громче, приказать, и бабушка перестанет плакать, и даже ногу приподнял – топнуть. (32)Чтобы уж наверняка.

– (33)Хлебные карточки, – в тяжкой муке, со слезами выговаривала баба Дуня.

(34)Сердце мальчика облилось жалостью и болью. (35)Забыв обдуманное, Гриша опустился на колени перед кроватью. (36)Он стал убеждать бабушку мягко, ласково:

– Вот ваши карточки, бабаня. (37)В синем платочке, да? (38)Ваши в синем платочке? (39)Это ваши, вы обронили. (40)А я поднял. (41)Вот видите, возьмите, – настойчиво повторял он. – (42)Все целые, берите.

(43)Баба Дуня смолкла. (44)Видимо, там, во сне, она всё слышала и понимала. (45)Не сразу пришли слова. (46)«Мои, мои! (47)Платочек мой, синий. (48)Люди скажут. (49)Мои карточки, я обронила. (50)Спаси Христос, добрый человек!»

(51)По голосу её Гриша понял, что сейчас она заплачет.

– (52)Не надо плакать, – громко сказал он. – (53)Карточки целые. (54)Зачем же плакать? (55)Возьмите хлеба и несите детишкам. (56)Несите, поужинайте и ложитесь спать, – говорил он, словно приказывал. – (57)И спите спокойно. (58)Спите.

(59)Баба Дуня смолкла.

(60)Гриша подождал, прислушался к ровному бабушкиному дыханию, поднялся. (61)Его бил озноб. (62)Какой-то холод пронизывал до костей. (63)И нельзя было согреться. (64)Печка была ещё тепла. (65)Он сидел у печки и плакал. (66)Слёзы катились и катились. (67)Они шли от сердца, потому что сердце болело и ныло, жалея бабу Дуню и кого-то ещё. (68)Он не спал, но находился в странном забытьи, словно в годах далёких, иных, и в жизни чужой, и виделось ему там, в этой жизни, такое горькое, такая беда и печаль, что он не мог не плакать. (69)Он плакал, вытирая слёзы кулаком.

(1)Весной 1942 года по ленинградским улицам медленно шли две девочки – Нюра и Рая Ивановы. (2)Впервые после долгой блокадной зимы oни отправились пешком с Петроградской стороны на Невский проспект, ко Дворцу пионеров. (3)Они обходили перевёрнутые трамваи, прятались от взрывов в подворотнях, пробирались по грудам развалин на тротуарах. (4)Зимой девочки похоронили мать, умершую от голода, и остались одни в закопчённой квартире с обледеневшими стенами. (5)Чтобы согреться, сжигали мебель, одежду, книги. (6)Ослабевшую Нюру, до войны солистку знаменитого ансамбля, которым руководил Исаак Осипович Дунаевский, на санках отвезли в детский дом девушки – бойцы отряда противовоздушной обороны. (7)Рая Иванова поступила в ремесленное училище. (8)На исходе первой блокадной зимы их разыскала руководитель студии Р.А. Варшавская. (9)Как и другие работники Дворца пионеров, она, только недавно выписанная из госпиталя, шла по сохранившимся адресам, чтобы найти своих питомцев. (10)До войны Аничков дворец был сказочным детским царством, и вот теперь он снова готовился встречать детей.

(11)Из уст в уста передавалась казавшаяся невероятной весть: «Дворец пионеров ждёт нас!» (12)Об этой новости нельзя было узнать ни из газет, ни из сообщений по радио. (13)Дворец пионеров был помечен на гитлеровских картах как военный объект. (14)Как были помечены и Эрмитаж, и Русский музей.

(15)Из района в район, из дома в дом передавали как пароль: «Собраться в назначенный час...», и по улицам осаждённого города двигались дети – так начался подвиг педагогов и воспитанников ленинградского Дворца пионеров.

(16)Дети, конечно, были глубоко потрясены войной. (17)Они видели, как рушатся дома от взрывов, как падают в голодном беспамятстве люди. (18)Вера Бородулина потеряла отца, Витя Панфилов пережил смерть семерых родных... (19)В каждый дом ворвалось горе. (20)Впереди было ещё почти два года блокады...

(21)А в мае 1942 года во Дворце пионеров работали многочисленные кружки: танцевальные, вокальные, фортепьянные, рукоделия, рисования, художественного слова. (22)Искусство помогало детям выжить, но они ещё не знали о его подлинной силе.

(23)Летом 1942 года ребят впервые пригласили на военный крейсер. (24)Они поехали на грузовой машине, захватив музыкальные инструменты и танцевальные костюмы. (25)На палубе корабля играл мелодии Чайковского Витя Панфилов, танцевала Рая Иванова, читала стихи Вера Бородулина. (26)По щекам моряков, не раз смотревших смерти в лицо, текли слёзы. (27)Знавшие цену мужеству, моряки видели силу духа ленинградских школьников. (28)Крейсер готовился идти в бой, из которого вернутся не все, и в этих ребятах была сама одухотворённая надежда. (29)Прощаясь с детьми, команда построилась. (30)Ребята стали вручать подарки, которые привезли с собой. (31)Взяв матерчатый кисет из рук девочки, старшина, на груди которого было два боевых ордена, сказал: «Принимаю третью награду Родины». (32)Моряки знали цену мужеству.

(1)Когда мне было лет шесть, наверное, или шесть с половиной, я совершенно не знал, кем же я в конце концов буду на этом свете. (2)То у меня разгорался аппетит выучиться на такого художника, который рисует на уличном асфальте белые полоски для мчащихся машин. (3)А то мне казалось, что неплохо бы стать отважным путешественником и переплыть все океаны на утлом челноке, питаясь одной только сырой рыбой. (4)А на другой день мне уже приспичило стать боксёром, потому что я увидел в телевизоре розыгрыш первенства Европы по боксу. (5)Как они молотили друг друга – просто ужас какой-то! (6)А потом показали их тренировку, и тут они колотили уже тяжёлую кожаную «грушу» – такой продолговатый тяжёлый мяч; по нему надо бить изо всех сил, лупить что есть мочи, чтобы развивать в себе силу удара. (7)И я тоже решил стать самым сильным человеком во дворе.

(8)Я сказал папе:

– Папа, купи мне боксёрскую грушу! (9)Буду тренироваться и стану боксёром.

– (10)Нечего тратить на ерунду деньги, – ответил папа. – (11)Тренируйся уж как-нибудь без груши.

(12)И он оделся и пошёл на работу. (13)А мама сразу же заметила, что я обиделся, и постаралась мне помочь.

(14)Она достала из-под дивана большую плетёную корзинку, где были сложены старые игрушки, и вынула из неё здоровущего плюшевого мишку.

– (15)Вот. (16)Хороший мишка, отличный. (17)Погляди, какой тугой! (18)Чем не груша? (19)Давай тренируйся сколько душе угодно!

(20)Я очень обрадовался, что мама так здорово придумала. (21)И я устроил мишку поудобнее на диване, чтобы мне сподручней было тренироваться и развивать силу удара.

(22)Он сидел передо мной такой шоколадный, и у него были разные глаза: один его собственный – жёлтый стеклянный, а другой большой белый – из пришитой пуговицы от наволочки. (23)Но это было неважно, потому что мишка смотрел на меня своими разными глазами и обе лапы поднял кверху, как будто он уже заранее сдаётся...

(24)И я вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим мишкой ни на минуту не расставался, повсюду таскал его за собой, и сажал его за стол рядом с собой обедать, и спать его укладывал, и укачивал его, как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в его бархатные твёрденькие ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы отдал...

(25)И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самый лучший друг, настоящий друг детства, а я хочу тренировать об него силу удара...

– (26)Что с тобой? – спросила мама, приоткрыв дверь.

(27)А я не знал, что со мной, я задрал голову к потолку, чтобы не видно было слёз, и сказал:

– Я раздумал быть боксёром.